Постигать тайны, которые хранят наши повседневные и привычные слова, не менее увлекательно и полезно, чем, скажем, разгадывать кроссворды.

Для примера возьмём слово «КОЛОНИЯ». Если сделать беглый этимологический разбор слова, то колония – это что-то круглое (от слова «коло» - круг): округ, окрестность.

Как попало слово к нам в лексикон и когда?

По толковому словарю М. Фасмера – со времён Петра I. Фасмер почему-то не дал чёткого определения этому слову, но объединил слово kolonia со словом колонка и приводит такой пример: «колонкой» называли в Саратове немецкое поселение.

В.И. Даль в своём толковом словаре писал, что колонка – это население иноземцев, посёлок выходцев, переселенцев из другой земли. Напрашивается вывод, что оба исследователя слова в этом вопросе – единомышленники. Пользуясь их разъяснениями, мы начинаем понимать, что колония или колонка – это, говоря популярно и образно, «чужие среди своих», живущие обособленно, «кружком». Не случайно, значит, слово «колония» имеет корневую основу «коло» (круг).

Исключительно ради того, чтобы лишний раз утвердиться в своих выводах, можно заглянуть ещё в толковый словарь О.И. Ожегова и Н.Ю. Шведова (для удобства договоримся называть дальше фамилию одного из авторов – Ожегова). Но тут-то и окажется, что лучше нам этого не делать, потому что начнётся нечто странное, от чего в голове всё смешается.

Читаем у Ожегова: «колония – страна, лишённая самостоятельности, находящаяся под властью иностранного государства». Надо понимать, под властью тех самых «чужих», которые до поры до времени жили вполне безобидным «кружком» на территории «своих».
Что же получается? Каким-то таинственным образом смысл слова «колония» претерпел во времени такую метаморфозу! Ведь Ожегов даёт совершенно противоположное объяснение слову.

Это заставляет нас углубиться в изучение производных слов «колонка, «колонна» и др. И тогда мы найдём у Ожегова интересное толкование понятия «пятая колонна», которое означает «вражеская агентура внутри страны». А вот это уже горячее, эта формулировка уже как-то теснее перекликается с мнением коллег Ожегова (В.И. Даля и М. Фасмера), ибо она – ни что иное, как «чужие среди своих». В то время, как слово «колония» по Ожегову (напомню: страна, лишённая самостоятельности, находящаяся под властью иностранного государства) – это, образно говоря, «свои среди чужих».

Каламбур из слов «свои-чужие» был взят исключительно для наглядности изучения слова «колония», но неожиданно стал обретать некоторый глубинный смысл.

Значения слов «свои» и «чужие», как оказалось, могут плавно «перетекать» из одного в другое – в зависимости от того, кто кем в данный момент, в данной ситуации и на данной территории себя осознаёт.

Простым примером такого взаимного «перетекания» смысла двух слов могут быть слова «шпион» и «разведчик». Для нас наша агентура за рубежом – это разведчики; агентура «из-за бугра», работающая у нас против нас – это уже шпионы. Но «там» всё видится наоборот: их агенты у нас – разведчики, наши у них – шпионы.

Примерно также и схема «свои-чужие», условно принятая нами для характеристики слова «колония», переворачивается в зависимости от того, с чем ассоциируется слово «колония» у «чужих» (которые друг другу – свои), и «своих» (которые «чужим» - чужие).

Это – громоздкая формулировка, но она прослеживает систему закономерностей, по которой, видимо, идут исторические процессы, растянутые во времени. Система, по всему видно, кем-то хорошо изучена, испытана, умело используется и, к сожалению, безотказно действует. История хранит немало примеров, когда «чужие среди своих» превращались бархатно и незаметно в «своих среди чужих».

На этом можно было бы закончить наши запутанные изыскания, но мы ведь так и не нашли ответа на главный вопрос: откуда же пришло к нам слово «колония». Ведь М. Фасмер только сообщил нам о том, с какого времени оно вошло в наш лексикон.

Обратимся к трудам сотрудника департамента изучения Америки Вальядолидского университета, известного в Испании профессора Альфонсо Энсенат де Виллалонга, который на протяжении 10 лет последовательно изучал биографию генуэзца Кристофора Колумба, шаг за шагом проследив весь его жизненный путь по архивным документам. Итогом его кропотливой деятельности был вывод о том, что историки неверно «расшифровали» фамилию знаменитого мореплавателя.

Все они традиционно утверждают, что Кристофор был сыном ткача Доменико Коломбо из Генуи, где теперь очень почитается фамилия Коломбо. В честь его назван аэропорт, а туристам с гордостью показывают небольшой, обвитый плющом домик ткача, где произведён на свет будущий знаменитый путешественник и открыватель нового континента.

Однако профессор Энсенат обнаружил, что документы о рождении Колумба и его месте проживания носят разрозненный характер.

Путём сопоставления архивных данных он доказал, что семья, в которой родился Кристофор, была купеческой, отца действительно звали Доменико, но фамилию он носил Колонне. Их сын, Христофоро Колонне, родился в 1446 году, а не в 1451-м, поскольку в этом году они с 5-летним сыном уже уехали из Генуи и поселились в Лиссабоне. То, что Кристофор лишь 5 лет прожил в родном городе, подтверждается и официальной версией.

Изучая итальянские документы в Национальной библиотеке Мадрида, Энсенат обнаружил, что в них в ряде случаев вместо слова «Колон» ошибочно писалось «Колом». А когда известность Колумба достигла Италии, итальянские историки, желая скорее объявить свою страну причастной к его славе, поторопились отыскать след проживания семьи Коломбо в Генуе. И нашли. Это и была семья ткача.

В поддержку выводов Энсената говорит и тот факт, что М. Фасмер в своём словаре слово «kolonne» соединяет с латинским «kolumna». А латинский вариант фамилии, видимо, утвердился потому, что Кристофор после окончания навигационной школы в Сагре продолжал учёбу в латинской школе в Павии (Португалия), что тоже установил профессор, а не в итальянском городе Павии, на котором настаивают итальянские учёные.

Эти открытия профессора Энсената позволяют нам думать, что первые завоеватели Америки, истребляя и вытесняя с американского континента аборигенов и расселяясь на их территории, назвали её в честь открывателя Колонне – Колонией. Позже, из-за тех самых погрешностей в архивных записях, в результате которых приобрела известность фамилия Колумб, новые земли стали называть Колумбией. Это название и сохранило одно из государств материка.